Ричард проснулся под капающий звук. Тихо и размеренно, капля за каплей. Странно, но следующим, что он услышал, было тиканье часов, идеально точно совпадавшее с первым звуком. Тик-так, тик-так. Стерлинг вслушался и понял, что на фоне всего этого ещё есть монотонный гул, чьи-то приглушенные разговоры, треск невидимых шестеренок и прочее.
Сквозь веки пробивался тусклый свет. Оказалось, чтобы просто открыть глаза, нужно приложить немало усилий. Тело словно онемело и отказывалось подчиняться. Прошло немало времени, прежде чем Ричард смог приоткрыть веки и осмотреться.
Потолок был металлическим и там, где серая краска откололась, мелкими пятнами проступала ржавчина. Свет шёл от одной-единственной лампы накаливания, подвешенной к потолку за собственный провод. Она покачивалась из стороны в сторону, и только увидев это движение, Ричард почувствовал, что и его вместе с холодным ложем слегка наклоняет то вперёд, то назад.
«Надо же.» - хотел сказать Ричард, но не смог разлепить губ. Стоило ему подумать эту мысль, как в голове сверкающим калейдоскопом пронеслись события последних дней, восстанавливая память.
Побег из лагеря. Спасение девушки. Пленение Агентом. Эскорт на Гелигону. Нападение в ночи. Странные спасители и странное спасение. Пулемётчик с железной рукой схватил его и потащил за собой к борту крейсера. Чей-то панический крик. Резкая, острая боль в груди. Свистящий ветер в ушах и удар, вышибающий дух.
Пронзающий холод. Кто-то кричит, но их не слышно сквозь толщу воды. Чья-то сильная рука хватает его за воротник и тащит наверх. Зачем? Он чувствует, как сквозь рану в груди из него утекает жизнь. Холодный воздух обжигает, он врывается в сознание ураганом. Его поднимают на руки и несут куда-то, долго спускают и кричат. Очень много людей кричат одновременно, и это создаёт немыслимую какафонию, в которой невозможно различить хоть что-то.
А потом его кладут на плоскую поверхность, сдирая рубашку. Металл кажется ледяным, он забирает тепло у Ричарда, пытаясь насытиться. По его боку течёт кровь, тёплая и густая. Она стекает на стол, и он тут же становится скользким. В этот момент слышится громкий металлический удар и внешний шум сразу прекращается. Теперь он слышит чужие разговоры, но они кажутся размазанными по его гаснущему сознанию.
- Срочно несите кровь! Банки 5 и 6… Убирайтесь отсюда!
- Я могу помочь!
- Вы очень поможете, если не будете мешать мне оперировать!
- Я прошла обучение медицинскому делу и помогала при операциях! Одному здесь не управиться, он же умирает!
Секундное затишье, кажущееся вечным.
- Ассистируйте. Дайте сюда щипцы. Пса сюда, срочно!
«Какого пса? Зачем здесь собаки? Я сейчас умру, мне больше пригодился бы пастор…»
Громкий топот врывается, разрывая напряжение и усиливая его. Слышно тяжёлое дыхание.
- Что с тобой, твою мать?!
- Выживу. Его подстрелили при отходе.
- Это я и сам знаю, идиот! Найди осколки!
На его грудь опускается тяжёлый металлический стержень и начинает водить по коже вокруг маленькой круглой ранки, подаренной ему вражеской пулей. Это невыносимо больно, но у Ричарда уже нет сил кричать.
- Здесь, здесь и здесь. Пять сотых дюйма каждый.
- Молодец, пшёл прочь. Леди, дайте сюда пинцет и магнит.
- Что?
- Магнит, женщина! К чёрту, пинцет сюда! Сначала нужно освободить место…
В него словно втыкают раскалённую добела иглу. На этот раз крики боли вырываются наружу, но сил слишком мало, и Ричард издаёт лишь тонкий, слабый стон.
- А анестезия?! Доктор, ему же больно!
- Больно, значит живо! Разбейте ампулу десять и наберите один кубик!
Его рвут на части. В груди бесцеремонно копается маленькая металлическая оса, жаля его каждую долю секунды. Если есть на свете боль, превосходящая эту, то она неизвестна Ричарду ни в одном проявлении. Перед глазами словно ежесекундно взрываются разноцветные фейерверки, не давая увидеть происходящее вокруг.
- Есть! – раздаётся победный возглас и боль резко уходит, а мир лопается, подобно струне, под одиночный, тихий удар крошечной пули по металлическому полу.
- Три осколка… Огурчик, иди на место! Три, три, три… Где же третий… - говорит голос, и Ричард понимает, что ему очень хочется спать.
- Третий, третий, третий…
- Он бледнеет!
- Что? А чёрт, слишком большая кровопотеря! Где моя кровь, вашу мать?! Эй ты! – хлёсткий удар едва ощущается на его щеке. – Не спать! Ты ещё не умер, слышишь?!
Ты не умрёшь!!!
Ты не умрёшь!
Ты не умрёшь.
Ты не умрёшь…
Он вспомнил всё. Его звали Ричард Стерлинг, и он был капитаном имперской контрразведки. Его застрелили из винтовки.
Странно, но вместе с воспоминаниями он почувствовал, как по телу растекается тепло. Понемногу возвращались остальные чувства, и Ричард ощущал нагретый металл под собой, жёсткую кожу под головой и едва ощутимое дуновение ветра, стелившегося по помещению. Он предпринял попытку повернуть голову направо, и ему это удалось.
У серой стены, упёршись в неё спиной, сидел невысокий человек с короткими рыжими кудрями и такой же бородой. Лицо его было усеяно веснушками, а глаза полуприкрыты. Человек держал в руках медицинский скальпель, сиявший чистотой и остротой лезвия, и монотонно протирал его смоченной тряпицей. Вернувшееся обоняние подсказало Ричарду, что здесь очень пахнет спиртом. У ног человека, свернувшись калачиком, дремал шоколадный вислоухий пёс, уложив свою голову на ступню своего рыжего хозяина.
Движение Ричарда вызвало скрип у кожаной подушки, подложенной ему под голову, и это принесло изменения в тишину комнаты. Рыжий перестал натирать скальпель и поднял голову, обращая свой взор на Стерлинга. Пёс всхрапнул и заморгал, очухиваясь от дремоты. После секундной оценки, рыжий опустил свои руки на колени и спросил:
- Как самочувствие? – голос у него был тихим и шершавым, словно у старой, ветхой бумаги.
- Плохо. – признался Ричард еле шевелящимися губами.
- Это хорошо. – ответил доктор, убирая скальпель в нагрудный карман чёрной рубашки. Освободившейся рукой он показал пациенту три пальца, прижав к ладони указательный и большой. – Сколько пальцев видишь?
- Три. По-мархиански. – просипел Стерлинг, имея в виду манеру жителей Марки считать по пальцам, начиная с мизинца.
- Поздравляю с днём рождения. – таким же ровным тоном ответил рыжий. – Сестра, он проснулся. Сестра!
Ричард перевёл взгляд в ноги, где увидел, как у дальней стены на ящике спит Генриетта, живая и невредимая. Только её левый локоть был туго забинтован, но крови на нём не было, и выглядела принцесса настолько здоровой, насколько это было возможно. Громкий окрик доктора одновременно разбудил и её, и его пса, который тут же вскочил передними лапами на стол и громко гавкнул.
- А! – девушка подскочила, резко дёрнувшись, и Ричард вспомнил, как она боялась любого странного звука. – Что?! Где?..
- Ваш боец проснулся. – повторил рыжий и вернулся к своему делу – снова принялся протирать идеально чистый скальпель.
- Как… - неуверенно произнесла Генриетта, пытаясь проснуться, пока пёс, радостно виляя хвостом, тыкался Ричарду мокрым носом в руку и упорно пыхтел. Но вот взгляды Ричарда и Риты встретились, и принцесса радостно воскликнула: - Ричард!
- Ваше Величество… - натужно проговорил Стерлинг, не в силах даже отпихнуть настырного пса, который принялся облизывать его ладонь.
- Как вы?! Стоп, молчите! Ничего не говорите! В вашем состоянии это категорически запрещено! – затараторила принцесса, вскакивая со своего импровизированного сидения и подбегая к операционному столу. Пёс рыжего тут же переключил внимание на неё, и девушка с опаской отскочила в сторону.
- Огурчик, нельзя. – жёстким тоном скомандовал доктор, и пёс, крепко подумав с пару секунд, оставил принцессу и вернулся к Ричарду, всей своей собачьей натурой радуясь его пробуждению.
- Где Том? – выдавил из себя Стерлинг, не находя взглядом телохранителя принцессы.
- Он тоже спит, я сейчас его позову. Как вы себя чувствуете, Ричард? – быстро проговорила Рита.
- Плохо. Что со мной было?
- Вас подстрелили у борта, и пуля оставила внутри осколки. Вас оперировали, Ричард. Честно говоря, я ни разу не видела выживших с такими ранениями. Это всё заслуга доктора Девоны.
- Просто Девоны. – монотонно вклинился в разговор рыжий.
- Это фантастика! Такие операции ещё никогда не проводились! Вам… Очень повезло, Ричард. – принцесса сбавила темп, и голос её слегка упал. – Вы могли умереть.
- Спасибо вам, Ваше Величество. И вам, Девона. – просипел Ричард.
- Это моя работа. – рутинно отмахнулся Девона, поднимаясь на ноги и огибая операционный стол. Оказавшись у длинной столешницы, он открыл какой-то ящичек и принялся копаться в нём, звеня стеклянными колбами.
- А что… - Ричард повернул голову влево, чтобы уследить за доктором, и увидел, как в его левую руку воткнута длинная игла, присоединённая к резиновой трубке. Уходя вверх, она заканчивалась зелёной стеклянной колбой, в которую из нескольких ампул капала прозрачная на вид жидкость.
- Это что? – спросил Стерлинг, внутренне напрягаясь.
- Кислота. Разъест органы, свернёт вашу кровь, и вы захлебнётесь собственной плазмой, отчаянно пытаясь затолкать в череп разбухшие глаза. – спокойным, ровным тоном ответил Девона, не отвлекаясь от своих дел.
